<< Обратно

 

© Кафедра метеорологии и климатологии МГУ им. М.В.Ломоносова

 

20 лет спустя

(маленькая сказка)

Г.В.Суркова

…На сайте кафедры метеорологии появилось маленькое объявление: «в вагончике на площадке 25 января»…

 

… В засыпанное снегом Балабаново ворвалась очередная электричка. Из вагонов на ободранный перрон высадилась свежая порция людей. Все они,  не задерживаясь, заспешили по платформам. Один пассажир, снисходительно поглядывая на толпу, осторожно уступал дорогу и словно надеялся увидеть кого-то. Он был довольно высокого роста, на вид лет сорока. Было тепло, и он снял шапку. Всклокоченные волосы не пожелали укладываться, как он ни старался.

- Какая низкая облачность, - бормотал он себе под нос. – Наверное, вертолетам сегодня хана. Как же Палыч доберется?

И тут, прервав сам себя, несолидно замахал руками человеку на противоположной стороне перрона:

- Эй, Вектор, опять в уме диффуры интегрируешь!

Человек с противоположной платформы задумчиво почесал затылок, поправил очки и оглянулся. Старушки, собирающие пивные бутылки, приостановили свое занятие и укоризненно осудили кричавшего:

- Взрослый человек, прилично выглядит, а такими словами выражается. У нас даже молодежь такого не произносит.

- О! – громко сказал задумчивый человек в очках, зажал пухлый портфель под мышкой и радостно полез через рельсы. – А я думал, что вы с Палычем вместе прибудете.

- Да нет, я не стал его ждать. А потом, знаешь, замучила кабинетная работа, решил размять старые кости. И шофер мой сегодня отпросился.

- А я, решил, что, может, хоть в электричке немного удастся спокойно поработать. Люди вокруг - незнакомые, не пристают с вопросами. А то, дома – папа, почему облака белые. На работе – Виктор Михайлович, к Вам талантливого студента с кафедры на курсовую сватают, возьмете ли. А я что, никак не дочитаю корректуру моей новой монографии.

- О чем пишешь-то?

- Да, все о нем, о снеге.

- Ну, и как? Скоро Нобелевскую будем отмечать?

- Ты знаешь, чем дальше я этим занимаюсь, тем хуже. Надо бы еще пару лет – новую модель опробовать и полевой эксперимент провести.

- Короче, Витек, наш автобус, кажется. Скажите, мы доедем на нем до Боровска?

В автобусе разговор затих, поскольку каждый оглядывался по сторонам и вспоминал что-то свое. Только, проезжая аэродром рядом с Ермолино, один снова забормотал:

- Ну и облачность, вертолету никак не сориентироваться. Да еще снег пошел!

…На главной площади города Боровска дама с неожиданно большим количеством сумок грустно смотрела на бесполезные такси - ни один водитель не хотел сажать ее в машину из-за такого огромного багажа. Сумки от перегруза начали рваться, и вслед за тоненьким ручейком гречневой крупы в сторону откатилась банка тушенки. Никто этого не заметил. Дама продолжала попытки спокойно и интеллигентно объяснить очередному шоферу, что ей нужно всего лишь доехать до Сатино, где у нее назначена встреча, и что она готова заплатить. В промежутках между разговорами с водителями она кого-то тихонько ругала:

- Вот когда наручники пригодились бы. Теперь, вместо того, чтобы надрываться, я была бы уже на месте. А то – «Я мигом вернусь, а если что, езжай с девушками на машине! Да я тебя увижу сверху!» А сам пролетел мимо, как я ни махала. Видно решил, что я с другими на машине уже уехала. А они еще раньше укатили. Сама же виновата, что не загрузила сумки с самого начала, до того как он сказал, что его любимого сорта джина в Сатино наверняка нет, и решил пролететься до ближайшего супермаркета. Новые игрушки – это беда мужчин в любом возрасте. Первым делом вертолеты, конечно, а кушать захочется – керосин не поможет, джин тоже… Тогда сразу : «Алла, нет ли еще баночки тушенки?»

Наконец, водитель КамАЗа согласился ее подвести, поскольку, по его словам, вез щебенку как раз на дорогу от Бутовки до Сатино, и места в кузове хватало также и на необъятный багаж. Дама, облегченно взмахнув длинной русой косой, сразу простила в душе неизвестного ценителя джина, и забралась в кабину, не заметив потерянной банки с тушенкой…

…В то же самое время на МКАД, шурша, выкатился белый роллс-ройс и повернул в сторону Киевского шоссе. Внутри находились две интересные дамы в деловых костюмах. Одна из них сидела за рулем. Выехав на нужную дорогу, машина остановилась. Дамы открыли багажник и долго копались в чемоданах. Найдя какие-то свертки среди коробок с туфлями и шляпками, они вернулись в машину переодеться. В конце концов, обе облачились в джинсы, выпили по пакету кефира и двинулись дальше.

- Ну, так вот, - сказала та, что была за рулем, - я закончила доклад, а тот, один, помнишь, старый и толстый шотландец, кстати, он потом, на банкете оказался таким милым, так вот, он как спросит, а почему вы только до сто пятидесятой гармоники раскладывали, все сейчас уже до двухсотой делают. Я ему, конечно, объяснила. Зато потом, вечером, оказалось, что он по-настоящему неплохо танцует. А из русских песен знает только «Подмосковные вечера» и «Владимирский централ». Он двадцать лет назад был на конференции в Новороссийске. Как он растрогался, когда я ему кассету Круга подарила! Надо же, он, наверное, перевода не знает.  Мне говорил, что эти песни такие душевные и красивые. А сам профессор, и на вид такой умный мужчина! Ну, я не стала его расстраивать банальностью перевода.

Ее подруга, которую звали Наташей, покрутила головой:

- Если мыслить логически, то в песне важен общий настрой, а не отдельные слова. И, главное, Юль, чтобы ее спеть можно было в любом состоянии и даже а капелла. А меня после доклада не мучили вопросами, только все спрашивали, не кружится ли у меня голова, когда я из самолета вниз смотрю. А я вниз и не смотрю, все некогда, надо же за приборами наблюдать, и за летчиками, чтобы не отвлекались на всякие дурацкие разговоры по рации, а держали высоту. А то эти АН-24 развалятся без присмотра. А мне больше всех понравился тот профессор из Парижа, который делал позавчера утром доклад про мезомасштабные диссипативные структуры. Он потом на банкете все целовал ручки, наливал шампанское и говорил такие неожиданные комплименты. А танцевать не захотел. Он, видите ли, только под техно любит танцевать, как это старомодно!

За окном замелькали деревья.

- Да, - мечтательно произнесла первая дама, которую звали Юля, - как давно мы не были в зимнем лесу. Все работа, дом, работа, дом. Даже дома помедитировать некогда. Чего уж там говорить о выезде на природу.

Вдруг на дороге они увидели голосующую женщину.

- Вау! Это же наши! – Машина затормозила.

- Лена, какая удача для тебя! Это мы!

- Ой, а я села не на ту электричку и уехала в другую сторону. Но, главное, не сразу это заметила. Там так красиво за окошком было, что я засмотрелась, замечталась, а снег так мерцал … Вот, только что  доехала автобусом до нужного шоссе и ловлю попутку.

- А где Саша? – почти хором спросили Юля и Наташа.

- Не знаю, он вчера прилетел с Карибских островов, там закончился их рейс, а он еще задержался - решил посмотреть места, где прошли его детские годы. Так, должен добираться своим ходом. Сказал, что давно не ездил на поездах и электричках. Это напоминает ему романтические времена юности. Он даже валенки собрался опять покупать. Только теперь, говорит, я ученый, не в галошах буду брать, а подшитые.

…Милицейский участок города Боровска был слегка оживлен доставкой нового посетителя. Лицо задержанного показалось местным блюстителям порядка подозрительно загорелым.

- Где живете?

-В Москве.

- Странно, зимней бледности на лице не наблюдается. Место работы?

- Академия наук.

- Хм, а академики бледными от напряженного умственного труда должны быть.

- А я на свежем воздухе думаю.

- Что в сумке? Не покажете ли? Так, портвейн «Кавказ». Вот так раритет! Академик, говоришь. А это что за вентилятор?

- Это, видите ли, анемометр, чтобы скорость ветра мерить. Я его для души вожу, как загрущу, так достану, а чашечки завертятся – сердце развеселится. Опять же, много дополнительных данных таким образом для науки собрал.

- Ну, а портвейн тоже для души?

- Для научных целей. Если дуешь на анемометр просто так, то скорость одна. А если в воздухе дополнительные пары аэрозолей (например, после портвейна) – другая. С увеличением их концентрации скорость должна убывать по экспоненте, но, почему-то, это не всегда происходит.

- Ну, ты загнул!

- Да, пошутил я, ребята. На встречу еду, а анемометр, правда, для души. Как посмотрю на него, как чашечки вертятся – дальше работать хочется.

- Ладно, гуляйте, гражданин академик, документы вроде в порядке. По базе данных и правда – академик. Привет академии наук!

Загорелый академик вышел из душного прокуренного отделения и бодро зашагал по дороге. Потом заулыбался, на ходу открыл сумку, достал загадочный черный прибор, на котором сразу завертелись чашечки, подул на них, спрятал, что-то записал и зашагал дальше. От площади за церковью дорога резко пошла вниз. Потом дома закончились, деревья лесопосадки стояли, усыпанные снегом. Дорога была плохо расчищена, машин не было. Академик что-то запел под нос, потом остановился, опять достал анемометр, чашечки завертелись. На дороге послышался гул. Его догонял КамАЗ. Догнав, затормозил, в кабине рядом с водителем сидела Алла.

- Наши в городе, - сказал владелец анемометра и запрыгнул в кабину, - А почему ты везешь всю еду одна? - И выслушал драматическую историю об улетевшем вертолете и покупке джина. В это время белая иномарка неслышно обогнала КамАЗ.

…В старом вагончике, бывшем когда-то строительным, ютились по полкам метеорологические приборы. За столом у батареи сидел высокий худой слегка сутулый человек с длинными волосами в синем свитере, в очках и что-то писал. Несмотря на морозную погоду в вагончике было тепло. На плитке закипал чайник. Человек периодически откидывался на спинку колченогого стула, задумчиво смотрел сквозь стену, иногда поводил рукой, словно кого-то изображая. Потом снова быстро что-то записывал.

В дверь постучали.

- Да, войдите, - не поднимая головы сказал он.

В вагончик, вместе с клубами пара вошли Юля, Наташа и Лена, раскрасневшиеся после прогулки по свежему воздуху от машины, припаркованной наверху.

- Игорек! Да ты что же, не ждал нас?

- Как?! – Человек, которого так несолидно назвали, подскочил из-за стола. – А я-то думал, что это завтра! Ну, садитесь, давайте чайку! Где все?

- Все едут, кто на чем.

- Как ты здесь? Давно в Сатино?

- Да, я тут уже недели две. Экзамен принял у студентов и приехал сюда. Уморили они меня. Но сдали в конце концов. Две двойки из десяти человек. И те уже пересдали, на тройки, правда. Ну, я уж не знаю, чего они дальше будут делать. А здесь спокойно. Творческая мысль так и бьется. И на лыжах хожу…

В дверь снова постучали.

- Да! – хором отозвались все четверо.

Вошел водитель КамАЗа.

- Там, это, ваша дама с авоськами, говорит, она ученый, а не грузчик, и дальше их не понесет. А второй, с юга что ли, больно черный, достал из сумки какую-то вертушку и побежал на середину поля. Что-то про нулевое место говорил. У него что ли денег по нулям? Так вы разберитесь, кто платить будет, а то мне надо ехать щебенку засыпать.

Аллу с Сашей разыскали у въезда на базу. Алла пересчитывала банки с тушенкой слева-направо и наоборот и озабоченно хмурилась.

Саша, уже шел обратно с поля.

- Будет снежная буря, - возбужденно сообщил он, - перепад скорости ветра на Бутовском холме от поля к лесу просто невероятен.

- Да, а я заметил, что давление понижалось, но не придал этому значения, - Игорь нахмурился.

- Будем надеяться, все успеют добраться.

… Старый автобус, проехав Ермолино, забуксовал на нерасчищенной дороге. Все пассажиры вышли еще раньше. В автобусе оставались только тот, кого некоторые звали Вектором, другие – Витей, а третьи – Виктором Михайловичем, и второй человек с нежелающими укладываться волосами. Виктор Михайлович называл его то Сашей, то Шуриком, а подчиненные звали его Александром Николаевичем. Снег усиливался. Сумерки потихоньку подползали к дороге. Автобус удалось вытолкать, но ехать дальше водитель отказался. Сказал, что трактора сейчас не найдешь, и что, мол, если они хотят, он их в Балабаново обратно довезет. Можно и вернуться, а потом попробовать доехать, когда дорогу расчистят. И что, мол, не может быть таких людей, которым зимой спешно в Сатино надо.

- Есть такие люди, - сказал Саша, - пойдем, Витек. А то начнут без нас.

- А, - Виктор Михайлович широко махнул рукой, - давай! Только, подожди, бумаги от снега заверну в полиэтилен.

До Боровска было недалеко, но сумерки наползали быстрее. А снег падал и падал. В город они вошли, когда уже все местные жители смотрели вечерние новости и мыльные оперы по телевизору. На улицах не было ни души. На главной площади под ногами что-то противно заскрипело.

- Да это гречка! Да вот и банка тушенки под лавку закатилась.

- Пригодится.

Банку забрали с собой. Становилось темно и холодно, время ужина давно прошло. Идти осталось всего ничего, километров семь. Но снег уже слепил глаза, ветер стал почему-то с силой дуть прямо в лицо, куда ни повернись, и ноги трудно было переставлять по занесенной дороге. Тихий снегопад неожиданно резко перерос в снежную бурю.

- Да, - думали они оба, и Саша, и Витя, - все уже собрались. Им тепло и хорошо. А мы тут…

Вдруг они увидели мерцающий огонь.

- Волки, - мелькнула у обоих мысль. Потом они поняли, что огонек не рядом, а метрах в тридцати, в лесопосадке. И это не огонек, а целый костер. Они подошли ближе. Кто-то сидел у огня в раскладном кресле под натянутым тентом, укрывающим от падающего снега, и читал свежий номер журнала «Метеорология и климатология». Рыжие отблески огня падали на шевелюру почти такого же цвета. Над костром по-домашнему  закипал чайник. Он был без крышки. В него падали снежинки и, не долетев до поверхности, таяли в поднимающихся завитках пара. За кустами можно было различить что-то большое, мерцающее новой краской. Судя по форме, это напоминало вертолет.

Выйдя к свету, они узнали сидящего.

- Ну, Палыч, здорово! А ты почему здесь?

- Да вот, не долетел. Началась эта метель. Пришлось сесть. А обидно, совсем рядом. Но ведь не оставишь же новый вертолет в поле.

- Как? Опять новый?

- А то! Последний грант по определению интенсивности ночного дыхания хвоинок оказался довольно прибыльным. Так что я решил себя побаловать. Зато нашел время посмотреть у костра свежий номер со статьей, которую вместе с моим аспирантом написали. Но что за молодежь безалаберная пошла! Он подписи к рисункам перепутал!

- А ты куда смотрел?

- Так я, пока он ездил корректуру проверять, делал доклад на нашей родной кафедре по новым методикам измерений – пригласили, понимаешь, чтобы получше ознакомиться с передовыми технологиями.

- Ты и про свои изобретения рассказал?

- Ну, не очень, только кратко коснулся. Так про это уже в моих учебниках подробно написано, чего на пройденном останавливаться. Я про совсем новые разработки рассказывал.

В темноте раздался собачий лай. Запыхавшись и резко тормозя по снегу, к костру вылетел мохнатый ком.

- Ежик!

- Нет, это не совсем он, - раздался голос Игоря. - Это его наследник. Весь в отца! Такой же пушистый. И зовут также – Ежик. Это он вас нашел. Мы начали волноваться, решили пойти по дороге, посмотреть, не застряла ли машина.

Его слова заглушил радостный визг выбежавших на поляну девушек. За ними шел Саша.

- Ура! Нашли!

Ежика оставили сторожить вертолет до утра и тронулись обратно в Сатино. Снег все еще шел, но ветер в поле уже не так бил по лицу.  Дорога была почти не видна и чувствовалась только ногами. Чайник в метеовагончике уже успел остыть. Пришлось включать старую плитку опять. Она долго подозрительно скрипела и пощелкивала, но потом заработала. Через полчаса чай был на столе.

- Игорек, а наши стьюденты в этом году сюда едут в НСО?

- Да, вот, и наши, и геоморфологи завтра должны приехать.

- Хорошо, у нас есть завтра один свободный день, пока они разберутся и заселятся.

- На старости лет доверили ключи от вагончика на день раньше!

- Да, потом опять заставят нас, как опытных, площадку ставить, приборы поверять.

- Зато потом, по накатанной программе – пешие прогулки с научными целями по целинному снегу.

- Ну, и катание детей и взрослых на вертолете, да, Палыч?

- Как обычно.

- Игорь, а что это за бумаги на столе разбросаны?

- Да я еще не закончил.

- Подожди, не убирай. Это что-то совсем ненаучное!

- Ну, да, это я готовлю наш подарок геоморфологам к НСО-шному экватору.

- И чего там уже готово?

- Да, я еще не закончил.

- А тема-то какая?

- Да, тема уж такая, не знаю, захочется ли вам играть…

- Не тяни, о чем там?

- А ну его, передай, я прочту начало. Так… Действующие лица. Ну, это - мы, естественно. Так.. И преподы… Ага. Утро дежурных… Вечер после трудового дня… Разбор полетов…Так…«Продвинь лимон!» - знакомо.

- Да, смешной такой сленг был.

- Так… Опять цитата: «Господа! Поскольку предложений не поступило, я предлагаю налить…Давайте втащим!»

- Ну, это же n-й тост Вальдемара!

- Игорек, так о чем сценарий?

- Ну, вот, не знаю, получается, что тема – это мы двадцать лет назад.

…Шел снег, Ежик спал у вертолета. В метеовагончике от воодушевления зашкаливало максимальные термометры. Под подвесным мостом течение реки плело косички из зеленых водорослей. В ночном небе мерцали тысячи звезд. Под пирамидой Ирина в снегу лежал клад.  В Егоровом овраге ручей тихо звенел замерзшими льдинками. Все было, как обычно.

 

Конец

 

 

 

2001 г.